Ограбил библиотеку, построил баррикаду из книг и зачитываюсь Андреевым. С его писем ржу как тварь! А я как-то раз, грехом, чуть не подумала что у него нет чувства юмора.

"Поехали нынче за город на Via Appia, но ветер и такая пыль от автомобилей, что Аничка вычхала все внутренности, ничего не видно, а там стал накрапывать дождь - мы и вернулись, поехали в ресторан, ели там всякое говно, как воробьи. "

"Штаны стали мне так широки, что дорогой я их все время поддерживаю руками, а когда устаю, то поддерживает Аничка."

"Никакими пустяками и делами людскими не огорчайся."

"...и сразу бесконечные дали, воздушные горы и широчайшее небо, лазурное и чистое, как в первый день мироздания, с грядками нежнейших облачков."

"Когда днем после обеда ложишься спать, то за ставнями сто тысяч воробьев и других крокодилов стрекочут, как целая фабрика."

"24 февралика"

"К машинке своей несколько привык, но очень утомительна: приходится работать не только обеими руками, но и ногой, а некоторые буквы придерживаю носом".

Пишет мать Андрееву: "Арабажин все то же пишет, что и прежде, конечно, ругает, хотя признает тебя художником и чем-то еще, забыла."

Ответ: "Сбегай к Арабажину и поплюй ему в рожу."

Письмо Л.А. тетке: "Живем мы в Риме римской губернии. Рим состоит из отелей, прованского масла и развалин бань. Прежде здесь было очень много бань, но все развалились и с тех пор, около тысячи лет, римляне не мылись, я тоже. Здесь много фонтанов и все бьют прованским маслом, я тоже. Иностранцы из отелей ходят в развалины и обратно: я тоже. В Риме на одной горке, Ватикане, живет Папа, а на другой, Квиринале, живет король и оба сидят задницами друг к другу, а иностранцы ходят посередке и любуются. Женщины здесь красивы, Александра.
Климат здесь древний, он один изо всего древнего не развалился, хорош и до сих пор. Днем здесь, как при Нероне, светит солнце; вечером оно заходит за городские стены, где и остается до утра. По понедельникам здесь дождь, Александра. Теперь в Риме весна и цветная капуста, поля уже покрыты цветами и иностранцами, в садах - о, в садах воробьи, Александра. Кроме иностранцев много баранов, каковых ночью гонят через весь город, а они блеют по-латыни - трудно при этих условиях спать, Александра. Живем мы на самой аристократической улице, по которой как раз гонят баранов, и мой сон, Александра, ты этому поверишь - полон зловещих преувеличений."

"Касательно плиты - представляю вам все полномочия и преимущества. Делайте широкую, как в аду, по размеру на шесть грешников: три варятся, четыре жаримы. Печника возьмите блондина, с хорошей бородой, вдовца, 36 лет, из Калуги, звали чтоб Андроном. Если такого нет, то возьмите лысого, чернявого, 54 лет, старого и упорного холостяка. Корову пусть отелят немедленно, теленка поить в первые дни горячим глинтвейном, потом перевести на коньяк Шустрова; от кур прошу немедленно отделить потроха и до моего приезда поместить отдельно. Несутся ли оне - это меня беспокоит. Джека для права жительства надо теперь же обрить и выкрасить в зеленый цвет; вторая половина от хвоста - розовая".

P.S. Новый уровень домашней тирании: всучил маме "Кусаку", отправил читать)) А тем временем сам добрался до главы, выкинутой из "Рассказа о семи повешенных".